Существуют ли ранние характерные предвестники, по
которым можно спрогнозировать развитие у ребенка впоследствии
дислексии? Какова роль наследственности? И можно ли что-то сделать
заранее – до того как ребенок начнет учиться читать? Первые результаты
длительной исследовательской программы обнадеживают.
К счастью, ушли в прошлое времена, когда детей с дислексией считали
недалекими или ленивыми. Стыдно должно быть тому, кто еще продолжает
так думать. Длительное мультидисциплинарное научное исследование
неопровержимо доказало ошибочность старых представлений. Отличия в
головном мозге выявлены уже у младенцев, да и в речевом развитии детей
младшего дошкольного возраста нередко отмечаются отклонения, если у
одного из родителей имеется дислексия. Таковы некоторые выводы
десятилетней Голландской программы исследования дислексии, в которой
участвовали Неймегенский, Гронингенский и Амстердамский университеты.
Это одно из крупнейших в мире исследований дислексии.
Самая большая часть исследования была посвящена развитию детей
самого младшего возраста. Ученые изучали мозг младенцев, еще не
начавших говорить, у которых хотя бы у одного из родителей была
дислексия. Они искали особенности, которые могли в будущем
обусловливать развитие дислексии. На практике это означало, что детей в
течение длительного периода времени отслеживали в одном из
центров-участников исследовательской программы.
Признание
Лингвист Evelien Krikhaar рассказывает, что в Гронингене родители,
которые испытали в детстве трудности с обучением, демонстрируют
огромную мотивацию к сотрудничеству.
Это важно, потому что исследование довольно интенсивное. В
лабораториях Амстердама, Гронингена и Неймегена на каждого ребенка было
выполнено 9 исследований головного мозга – последнее исследование
проводилось, когда ребенку был 41 месяц. На головку ребенка надевалось
нечто наподобие резиновой шапочки для плавания, в которую было
вмонтировано большое количество электродов, позволяющих измерить
электрическую активность головного мозга. Исходя из того, что детям с
дислексией трудно разграничивать звуки, младенец слышал слово ''бак'',
которое время от времени перемежалось со словом ''дак''. Головной мозг
младенцев контрольной группы – без наследственного риска дислексии –
уже в двухмесячном возрасте давал ''реакцию несоответствия'', т.е. был
в состоянии неосознанно отмечать разницу. Младенцы из группы риска – из
семей, в которых минимум один родитель был с дислексией – показывали
достоверно сниженную или замедленную реакцию несоответствия.
''Поразительный результат,'' – считает Krikhaar. ''Интересно, что видны
различия между группами детей, когда их мозг продолжает развиваться''.
Речевое развитие
Исследовалось также речевое развитие детей, начиная с возраста 17
месяцев. Оказалось, что у детей из группы риска было замедленное
речевое развитие. Удивили исследователей результаты спряжения глаголов.
Оказалось, что дети из группы риска употребляли в тесте правильную
форму, а дети из контрольной группы – неправильную. Теперь также научно
доказано, что дети с риском развития дислексии не глупее других детей.
Исследователи использовали тест на проверку интеллекта, разработанный
когда-то для обследования глухих детей младшего возраста. Krikhaar:
''Замечательный, красивый тест. И по нему обе группы показали
одинаковый результат''.
Хотя программа продолжается уже десять лет, окончательные результаты
ожидаются не раньше 2012 года. Это связано с тем, что в начале
программы два с половиной года ушло на то, чтобы набрать достаточное
количество участников: 180 детей с наследственным риском дислексии и
контрольную группу из 120 детей без подобного риска. Много времени ушло
на поиск желающих участвовать в исследовании среди беременных женщин и
скоростное тестирование взрослых на наличие дислексии специально
разработанным тестом. Окончательные результаты будут получены после
тестирования детей на дислексию в возрасте 9 лет.
Наследственность
В поисках ранних предвестников дислексии важную роль играют
исследования наследственности. В Неймегене д-р Barbara Franke занята
изучением генетических истоков дислексии. На материале трех больших
семей, в которых много людей страдает дислексией, она исследовала
генетические причины этого состояния. Franke: ''В одной из трех
обследованных семей действительно удалось обнаружить место на
Х-хромосоме, в котором может располагаться ген дислексии''. Franke
делает ударение на этой конкретной семье. ''Гена дислексии не
существует. Мы думаем, что чаще всего мы имеем дело с накоплением малых
генетических дефектов''.
Профилактика
Третьим крупным направлением научного исследования, начатого в 2002, является изучение эффективности превентивных интервенций.
Примерно с 160 детьми пятилетнего возраста, у которых один родитель
страдал дислексией, работали в университетах трех городов с целью дать
им преимущество до перехода в 3-й класс (обязательное школьное обучение
начинается в Нидерландах в возрасте 4-х лет – прим. перев.). С
ними работали по-разному: студенты или родители, были разные
предложения помощи: традиционные - с личным контактом - или с
использованием компьютера, с акцентом на назывании предметов,
различении букв, произнесении звуков или наращивании словаря из простых
слов.
В конце второго года обучения (6 лет), оказалось, что дети во всех
проектах показывали лучшие результаты в письме и фонетике, чем
контрольная группа, которая не получала подобной поддержки. Проблемы
сохранялись лишь со скоростью называния слов.
''К сожалению, этот эффект сохранялся на протяжении многих лет, '' –
отмечает проф. ортопедагогики Амстердамского университета Aryan van der
Leij. ''Мы были удивлены, что весь этот дополнительный багаж не
помогал, когда ребенок действительно начинал учиться читать''.
Это была не единственная неожиданность. Исследования головного мозга
этой группы детей показывают, что мозг детей из группы риска (один из
родителей страдает дислексией), у которых не развилась дислексия,
все-таки отличается от ''нормального'' мозга. Van der Leij: ''Эта
группа занимает своего рода промежуточную позицию, и то очень
знаменательно''. Другой важный результат заключается в том, что дети из
группы риска в 3-ем классе справлялись с заданиями достаточно хорошо,
но к концу 4-го класса минимум 31% показывали худшие показатели по
чтению, а в середине 5-го класса – 42%. Van der Leij: ''Это значит, что
в области языка проблемы чтения проявляются позже. По мере ускорения
темпа чтения эти дети выпадают''. На основании полученных результатов
Van der Leij считает, что вмешательство должно осуществляться на 3-м и
4-м году обучения (т.е. в возрасте 6-7 лет).
Самый интригующий вопрос всего исследования заключается в том, как
ребенок с риском дислексии будет развиваться дальше. Почему у одного
проявляется дислексия, а у другого – нет? ''Складывается впечатление,
что в головном мозге есть определенный компенсаторный механизм, '' –
говорит профессор Natasha Maurits, председатель Группы по изучению
дислексии. ''Это следует изучать дальше''.
Иллюстрация: семья с дислексией
- Отец – Мауриц Крул (47 лет), старший научный
работник Института миграции и этнических исследований: ''Официально у
меня нет дислексии. Но для меня было откровением, когда у моего сына
была обнаружена дислексия. Он делал те же ошибки, что и я в детстве:
''б'' вместо ''д'', и вечная путаница с ''д'' и ''т''.
Когда я ходил в школу, еще не было таких названий, как дислексия,
высокоодаренный ребенок, синдром дефицита внимания с гиперактивностью
(СДВГ). Тебя просто считали нерадивым и несобранным учеником. Теперь,
оглядываясь назад, я расцениваю свою начальную школу как занятие крайне
неприятное. У меня никогда не было уверенности в том, что я делал
задания правильно. Мои тексты были ужасными, и в них было полно ошибок.
У меня было ощущение, что я не могу с этим справиться, и я часто
чувствовал себя некомпетентным.
Дислексия – это устойчивое ограничение, его невозможно исправить. Но
есть и свои положительные стороны. Так как я не очень хорошо пишу, у
меня идет компенсация за счет вербальных возможностей. Я всегда
отличался хорошими устными выступлениями и презентациями. А что
касается чтения, то я ''дополняющий читатель'', т.е. я выбираю из
текста слова, которые узнаю, а потом заполняю пробелы. Я очень быстро
схватываю суть текста и легко устанавливаю связи внутри него. Когда я
учился, многие мои сокурсники тратили много времени, чтобы освоить
тему, а мне было достаточно полслова''.
''Огромной помощью для меня стала проверка орфографии на компьютере.
Теперь я сам могу быстро устранить описки, и моя неуверенность исчезла.
В дни моей учебы было по-другому. Тогда я написал дипломную работу с
помощью жены. На пишущей машинке.
Моей супруге мои проблемы кажутся незначительными. Она говорит на
шести языках и много читает. Она всегда говорила мне, что я пишу
слишком кратко и сжато, а она чересчур много внимания уделяет красиво
структурированным предложениям. В конечном итоге, именно она помогла
мне научиться лучше писать: я должен был записывать так, как говорил.
Спряжения глаголов и согласование времен для меня ничего не значат, но
если я могу записать свою речь, то проблем не возникает. Я даже получаю
комплименты, что пишу так понятно и доступно для ученого. Я публикуюсь
на английском и нидерландском языках, делаю окончательную редакцию
текстов, много читаю. Надо принять, что ты никогда не будешь читать и
писать, как это делают другие, но у тебя будет свой собственный стиль.
В этом есть свои недостатки, но и свои преимущества…
- Мать – Франс Лели (44 года), ассистент проекта
Института миграции и этнических исследований при Амстердамском
университете: ''Дислексия Маурица и детей полностью изменили мои
представления о языке и речи. Я обожаю читать. Вначале меня раздражало,
что Мауриц раз за разом делал одни и те же ошибки. Но чем больше я
узнавала о дислексии, тем больше сопротивления во мне вызывало такое
внимание к орфографии. Это было серьезным препятствием для моего мужа и
детей.
''С другой стороны, когда мы услышали, что у сына дислексия, мы
вздохнули с облегчением. Знаете, неприятно думать, что твой ребенок –
нерадивый и ленивый ученик, и я сейчас себя виню в том, что так
считала. Но мы этого просто не понимали. О Маурице я думала, что он
недостаточно старается. А потом в нашей семье появилось двое детей с
дислексией. В то время муж был загружен собственными воспоминаниями о
тяжелых школьных временах. Это было для него откровением.
''Забавно, что дома я выступаю в роли эксперта в области дислексии.
Я хожу на учебные конференции и читаю все по этой теме. Я - защитник
интересов моей семьи. Я пишу все письма, просматриваю все домашние
задания Зеба и статьи мужа.
''О дислексии Веры мы уже знали, когда ей было всего три года. У нее
повторялось то, что мы раньше наблюдали у сына. Ее не интересовали
буквы, она не могла назвать цвета, время и деньги были для нее крайне
трудными понятиями. Но у нее есть другие качества: у нее богатое
воображение, она креативна, обожает рисовать, любит музыку, хорошо
катается на коньках и плавает. Она всегда чем-то занята. У нее в голове
возникает образ чего-то, и она точно воспроизводит его в деталях. Я не
беспокоюсь о будущем моих детей. Мауриц – хороший пример того, как
можно быть успешным с дислексией. К сожалению, в школе им приходится
трудно – там слишком велик акцент на чтении и письме…
- Дочь – Вера Лели (7 лет), учащаяся 4-го класса
начальной школы: ''Моя подружка читает так быстро, что я не понимаю. Я
плохо читаю и пишу, мне надо все произносить по буквам. Это потому, что
у меня дислексия. В школе, если мы что-то пишем, потом надо проверить,
и потом сдать учителю. Но у меня, даже после моей проверки, огромное
количество ошибок, потому что я не вижу различий между буквами и
словами. Я много занимаюсь. У меня специальная книжечка, в которую я
записываю мои пароли доступа к школьному компьютеру и тому подобные
вещи. От учительницы я научилась читать с помощью различных цветов.
Тогда определенные буквы или их сочетания выделены другим цветом. У
меня дела идут хорошо, за исключением ''д'' и ''б''. Они обе обозначены
голубым цветом, и я никак не могу их различать. С мамой вместе мы много
читаем. Когда я вырасту, я буду и читать, и писать, но не это главное.
Я хочу стать модельером. Я хорошо рисую – лучше, чем моя соседка по
парте. Я ей помогаю с рисованием, а она мне - с написанием. Кроме того,
я считаю до десяти на китайском, английском и немецком языках.
- Сын – Зеб Лели (18 лет), шестой класс средней
школы: ''Дислексию у меня установили в средней школе. Тогда моя
учительница нидерландского языка в первый месяц учебы дала мне тест, и
по его результатам оказалось, что у меня дислексия.
''Но я делал не так много ошибок, чтобы официально объявить меня
дислектиком – две-три ошибки. Это значит, что я не имел право ни на
какие поблажки – ни на дополнительное время, ни на использование
лаптопа при написании текста. Мне тогда сказали: ''У тебя дислексия, но
мы ничего не можем для тебя сделать''.
''Сам я особых проблем с дислексией не испытывал. Мне было 12 лет, я
учился. В классе я был единственным учеником с дислексией, но это никак
не влияло на мое положение среди одноклассников. Я помогал приятелю с
географией, а он помогал мне с нидерландским языком. Когда мне надо
было выбирать дальнейший профиль обучения, я, разумеется, выбрал не
языковой пакет. Я выбрал пакет ''экономика и общество''. У меня хорошие
отметки. Я пишу кратко, а это приносит дополнительные баллы.
''Мне всегда труднее писать. Вот и сейчас, когда начнется курс
политологии. Но здесь в помощь то, что я могу работать на компьютере,
потому что я печатаю в 20 раз быстрее, чем пишу.
''У меня хороший английский. Так получилось само собой. К нам часто
приезжают иностранные друзья родителей, да и телевизор я смотрю. Но
особенно помогла музыка. Я много слушаю музыку в жанре ''хип-хоп'', а
там важны тексты. Теперь я даже подрабатываю уроками английского языка
школьникам. Говорить по-английски для меня не проблема, а по
аудированию (восприятие на слух) я был лучший в классе. Но вот с
написанием проблемы – из 14 слов я девять писал неправильно. Но мои
ученики, наоборот, хорошо пишут; у них проблема с разговорной речью.
''Мне помогает, что отец тоже дислектик. Родители с пониманием
относятся к тому, что в школе дела не всегда идут хорошо. Но я
переживаю, когда смотрю на сестренку. Ей еще через все это проходить…
Справка
В Нидерландах серьезными формами дислексии, требующими
дополнительного профессионального сопровождения, страдает около 3%
населения. Источник дислексии находится в головном мозге. По мнению
профессора ортопедагогики K.P. van den Boos (Гронингенский
университет), дислексия – это нейробиологическое отклонение в отделах
головного мозга, ответственных за перевод звуков в буквы, и букв – в
звуки. При этом уровень интеллекта не играет роли. Дислексия
встречается и у людей с высоким уровнем интеллекта.
Дислексию невозможно ''вылечить'', но есть способы научиться читать
и писать на хорошем уровне. Метод зависит от типа дислексии. Так, есть
дислектики, читающие по буквам, а есть дислектики, угадывающие текст.
Первые испытывают трудности с идентификацией и группированием букв, и
узнаванием слова. Вторые определенные слова распознают хорошо, а другие
слова – нет. Когда они смотрят на предложение в целом, они довольно
хорошо заполняют недостающие слова. Им трудно называть слова по буквам,
потому что они все время будут делать одну и ту же ошибку. В семьях, в
которых родители или родственники страдают дислексией, вероятность
дислексии у детей выше на 30%. Специалисты считают важным выявлять
дислексию как можно раньше, чтобы ребенок не очень отстал в обучении.
Официальная справка о дислексии означает, что ребенок имеет право на
дополнительное время во время контрольных работ и экзаменов, а также на
применение спеллинг-контроля на компьютере.
По материалам:
Dyslexie bij kinderen: Voorspelen en voorkomen. – Hypothese, 2009, April, p.18-21.
Schriften vol rode strepen. – De Volkskrant, 13.12.08, Sect. Hart en Ziel, p. 3
Перевод Елены Можаевой
Ссылка на статью
